Укрепление и развитие феодально-крепостнического строя при Петре I сопровождалось обострением классовой борьбы. Рядом с такими крупными массовыми антифеодальными движениями, как Астраханское восстание или восстание под предводительством К. Булавина, в разных частях страны постоянно происходили разрозненные крестьянские волнения, история которых представляет собой несомненный интерес и дает ряд важных моментов для понимания характера и степени обострения классовой борьбы в то время. К числу таких локальных выступлений относится и восстание крестьян ишимских слобод в 1714 году.

Долина Ишима находилась на пограничной юго-восточной окраине Тобольского уезда и постоянно подвергалась набегам кочевников, обитавших в Ишимской и Барабинской степях. Поэтому ее заселение шло медленно. Первые крестьянские поселки появились там лишь во второй половине XVII века и только в нижнем течении реки. Наиболее крупными поселениями в этом районе были Орлово городище, Коркина и Абацкая слободы. Ишимские слободы входили в состав Ишимской оборонительной линии, поэтому в них были небольшие укрепительные острожки и военные гарнизоны.

К началу XVIII века население слобод значительно выросло. По переписи 1710 года в Орловом городище числилось 783 человека, в том числе 334 крестьянина, в Коркиной слободе - 776 человек, из которых крестьян было 246, в Абацкой слободе - 478 человек, в том числе крестьян 115. Вокруг слобод появились и более мелкие поселения.

Как и большинство крестьян Тобольского уезда, крестьяне ишимских слобод обрабатывали государеву десятинную пашню, платили оброки и несли различные повинности. В первом десятилетии XVIII в. податное бремя крестьян значительно увеличилось. Средний пашенный оклад по Тобольскому уезду возрос с 0,4 до 0,5 десятины на двор, при собственной запашке крестьянина в 2,2-2,5 десятины в поле. Значительно увеличились денежные поборы, так как, во-первых, многие повинности были переведены на денежную оплату, а во-вторых, правительство не только ввело ряд новых налогов, но и постоянно прибегало к чрезвычайным мерам - сборам деньгами или натурой.

Управление ишимскими слободами сосредоточилось в руках приказчика, носившего в пограничных слободах название коменданта, который ведал сбором налогов, судом и расправой. Содержание местной администрации возлагалось на крестьян, и было для них дополнительным бременем. Годовой сбор в пользу приказчиков, официально остановленный начальником Сибирского приказа А.Виниусом, равнялся десяти рублям и двадцати четвертям ржи и овса (в восьмипудовую меру) на слободу. Но приказчики самовольно во много раз увеличивали поборы с крестьян и, кроме того, использовали их труд в своем хозяйстве.

Рост налогов в пользу государства, злоупотребления и вымогательство способствовали росту недовольства в сибирской деревне. В ишимских слободах оно особенно усилилось при коменданте Семене Немтинове. Семен Немтинов был типичной для сибирской администрации фигурой. Пользуясь своим служебным положением, он бесконтрольно распоряжался всем хозяйством ишимских слобод, заботясь при этом, главным образом, о своих личных доходах. Он вел торговлю хлебом, "курил" вино, производил незаконные операции с "мягкой рухлядью". Постоянными источниками его доходов являлись вымогательство, взяточничество и эксплуатация крестьянского труда.

Волнения ишимских слобод начались в феврале 1714 года, когда С. Немтинов объявил крестьянам указ собирать провиант для шведских пленных. Незадолго до этого Немтинов взыскал с крестьян 661 рубль и новое требование вызвало взрыв негодования. Посовещавшись, крестьяне решили отобрать у Немтинова собранные им деньги и обратиться с жалобой на приказчика в Тобольск. Взволнованная толпа двинулась на "государев двор", заявила Немтинову, что отказывает ему от должности, и потребовала возврата денег.

Неожидавший такого оборота дела Немтинов отказался выполнять это требование, и тогда крестьяне "из государева двора его збили и учинились ослушны, и набранных солдат ис караулу роспустили, и угрожали ему смертным убивством". Однако Немтинову удалось бежать. Его бегство еще сильней возбудило крестьян и укрепило их веру в свою правоту. Они ворвались в дом Немтинова, захватали найденные там деньги и вещи, унесли "подголовок", где хранились долговые расписки и "крепости", а жену и детей приказчика посадили под арест. Затем они открыли амбары Немтинова, выпили вино, а хлеб разделили между собой.

Военный гарнизон, расположенный в слободах, никакого сопротивления крестьянам не оказал. Капитан Бобровский, к которому жена Немтинова посылала за помощью, мер не принял, так как боялся, как он сам признался впоследствии, что крестьяне разорят его дом, а его убьют. Подчиненные же ему драгуны Г.Бутус, С.Змеев, А.Поротников, А.Белый и другие присоединились к восставшим. Это дало крестьянам возможность легко захватить оружие и боеприпасы.

С первых дней восстания во главе его встали слободские старосты Ведерников, И.Лузин, Вертков и другие, а также "гулящий человек" Иван Тупиков, получивший прозвище Замотоха. Посадский человек, ушедший из родного города "от хлебной скудости" около двадцати лет назад, Тупиков-Замотоха жил по слободам, зарабатывая на жизнь портным мастерством". Человек грамотный и бывалый, он пользовался у крестьян авторитетом и доверием, умел воодушевить их на борьбу и в течение всего восстания возглавлял действия восставших.

События в ишимских слободах весьма обеспокоили тобольскую администрацию, и в Орлово городище для ареста зачинщиков и сбора провианта был послан полковник Петр Нефедьев с отрядом драгун. 5 марта он прибыл на место и арестовал главарей восстания. Но, узнав об этом, "вышеописанных слобод и городища крестьяне, собрався многолюдством, взятых к розыску пущих заводчиков отбили и в остроге заперлись". Когда Нефедьев попытался применить силу, крестьяне оказали вооруженное сопротивление. Он доносил, что "собралось их, крестьян, больше тысячи человек, и пущие возмутители ему, Нефедьеву, отказывали, Ведерников да Замотоха со товарищи, и взяв из казны порох, пушку заряжали и пришед к Съезжему двору претили ему, Нефедьеву, и при нем будучим смертным убивством и из слободы выслали его с невежеством."Неудача Нефедьева, возвратившегося в Тобольск ни с чем, заставила губернские власти попытаться решить дело мирно. Немтинов был отстранен от должности, и 20 апреля в ишимские слободы направили нового приказчика Матвея Городничего. Но и он добиться покорности крестьян не смог: 6 июня в Тобольске от него было получено уведомление, что "крестьяне противны и во всем ему отказали и из слободы выслали".

Между тем 4 мая крестьяне отправили в Тобольск челобитную, адресованную митрополиту Иоанну, в которой изложили все свои жалобы. Они обвиняли Немтинова в том, что он брал с них взятки и “чинил всякие обиды”. Нефедьев же, явившись к ним, "на приказ", вместо того, чтобы разобраться в их споре с Немтиновым, сразу при¬дал своим солдатам хватать их, а когда схваченных приводили, "он их во пьянстве бил". Крестьяне жаловались, что драгуны Нефедьева разграбили их дома, а полковник “побрал себе многие пожитки и деньги”. Челобитная была передана митрополитом в Сибирскую губернскую канцелярию, но по ней допросили только бывших с Не¬федьевым драгун, которые подтвердили показания своего полковника.

В конце августа в ишимские слободы был послан для розыска полковник Парфеньев с крупным отрядом драгун. Но уже 1 сентября он сообщил в Тобольск, что "Ведерников и Замотоха с крестьяны собрався многолюдством, заперлись в острог и били в набат и к розыску не пошли". Затем, писал далее Парфеньев, крестьяне "пушку набили и с огненным ружьем и с луки ходили и хотели по нем и драгунам стрелять, и от платежа податей отказали, и учинили превеликой бунт и разослали в разные деревни и слободы, чтоб все крестьяне шли в собрание с ружьями."

Парфеньев не решился начать борьбу с восставшими и занял выжидательную позицию. Однако губернские власти требовали, чтобы он немедленно арестовал зачинщиков и главарей восстания, произвел розыски и начал сбор налогов. В течение всего октября и начала ноября между драгунами Парфеньева и крестьянами шли вооруженные столкновения. Парфеньев "ночною порою" посылал драгун на вылазки против крестьян, и они, врываясь в слободы, грабили крестьянские дома. В новой челобитной, составленной Ведерниковым, крестьяне жаловались, что многие из них ранены, жителя Коркиной слободы М.Хомякова убили, разорили большое количество домов и потравили сено.

К концу октября Парфеньеву удалось закрепиться в Орловом городище. Крестьяне, продолжая сопротивление, отступили в деревню Поганую и, как сообщал в Тобольск Парфеньев, "собрався превеликим скопом, по нем и драгунах из ружья и луков стреляли, и ранили сержанта и пятерых драгун". Имели место вооруженные столкновения и у деревень Спириной и Чертанской. Сопротивление у деревни Спириной возглавлял крестьянин Скосырный. Однако силы крестьян таяли, и в начале ноября их упорство было сломлено. Вытесненные из острога Коркиной слободы, они оказались в крайне тяжелом положении и были вынуждены прекратить сопротивление. Таким образом; вооруженное восстание крестьян, длившееся около девяти месяцев было подавлено. Следствие по делу восставших затянулось на несколько лет. Начал его полковник Парфеньев, допросивший на месте более 160 человек. "Пущие заводчики" были арестованы и увезены в Тобольск. В процессе следствия выяснилось, что восстание началось с совету всех слобод крестьян", которые, изгнав Немтинова, выбрали свою администрацию и создали орган управления – «судебную избу» возглавлявшуюся И.Замотохой и старостой Ведерниковым.

"Судебная изба" руководила действиями восставших, решала административные вопросы. Там хранились документы и деньги, отобранные у Немтинова. При отступлении крестьян "подголовок" Немтинова с "крепостями" был увезен в Тобольск сыном одного из частников восстания, работником священника М.Ермаковым и спрятан им в сарае. Он был найден лишь после подавления восстания.

В начале восстания крестьяне разослали в ближайшие деревни и поселки письма с призывом поддержать их борьбу и, таким образом, привлекли к участию в восстании их жителей. Автором писем был Замотоха, но их текст утверждался сходкой, которая решала все важные вопросы. В момент решающих схваток с правительственными отрядами вооруженные крестьяне собирались со всей окрути. Сторонников местной администрации восставшие изолировали. Так, крестьянин Т. Дорогин "держан был за караулом у старосты Зудилова в остроге за то, чтоб Немтинову вестей никаких не подавал".

Давая показания, крестьяне в большинстве случаев не отрицали ни разгрома немтиновского двора и хлебных амбаров, ни захвата оружия из "государевой зелейной казны". Но виновными себя не считали упорно пытались доказать, что причиной происшедшему был сам Немтинов, которому они "отказали для того, что имал с них взятки и чинил обиды". Сопротивление Нефедьеву крестьяне оправдывали его жестокими и самоуправными действиями, а также тем, что ни он, ни М. Городничий не предъявили им "послушных указов". Борьбу с Парфеньевым они объясняли тем, что ждали решения по своим челобитным, а до этого податей платить не хотели, считая их слишком тяжелыми.

На следствии в Тобольске И.Замотоха и другие раскрыли ряд злоупотреблений Немтинова с "мягкой рухлядью" и были отправлены для дальнейшего расследования в Сенат. Одновременно убедившись, что следствие в Тобольске затягивается и обращается против них, ишимские крестьяне, пытаясь продолжать борьбу, собрали 60 рублей и послали челобитчиков в Петербург. Среди них был один из самых активных участников восстания И.Лузин. В Петербурге челобитчики были арестованы, а в ишимские слободы послан для расследования дела стольник М.Ртищев.

Ртищев прибыл на место 30 января 1717 года. В слободах начались допросы, повальные обыски, очные ставки. 2 января 1718 года измученные судом крестьяне Орлова городища принесли Ртищеву повинную челобитную, в которой признали себя виновными, соглашаясь на Немтинова "впредь челом не бить" и брали на себя уплату судебных издержек и прогонов. Челобитную подписали 222 человека. 28 января подали челобитную и крестьяне Абацкой слободы. Это было концом борьбы.

Добившись повинных, Ртищев приступил к расправе. За руководство восстанием слободские старосты и участники активных действий против правительственных отрядов были "нещадно" биты кнутом. Те же, которые "на брях" не были, подверглись наказанию батогами.

Замотоха и Лузин просидели под арестом до осени 1728 года. Из майорской канцелярии Дмитриева-Мамонова, где шло расследование по их делу, они были переданы в Сенат, а оттуда в Преображенский приказ, так как Замотоха, продолжая добиваться суда над Немтиновым, заявил "слово и дело". Но в июне 1727 года решено доносу Замотохи на Немтинова не верить, так как он "явился в воровстве и многих противностях, и в приходе к нему, Немтинову, бунтом в заводчиках". Оба арестанта были отосланы назад, в Тобольск, для окончательного решения их дела. В сентябре 1728 года за "приход их в Ишимском дистрикте ко двору приказчика Немтинова и за отказ ему Немтинову, от команды и за грабеж пожитков ево, Немтинова, и за протчие их противности" они были приговорены к битью кнутом и ссылке: И.Лузин в Березов, Замотоха в Нерчинск, "на серебряные заводы в вечную работу".

По дороге в Нерчинск Замотохе удалось бежать, и он был задержан с подложным паспортом в Томске лишь осенью 1734 года. Из Томска его направили в Москву, где он был вынужден признаться, что находится под судом по делу ишимских крестьян. В мае 1735 года тайная канцелярия решила, что Замотоха заслуживает смертной казни, в октябре это решение было утверждено начальником тайной канцелярии А.И.Ушаковым, и 11 ноября 1735 года, спустя 21 год после восстания ишимских крестьян, Замотоха был казнен на Болотной площади в Москве.

Борьба крестьян ишимских слобод против податного гнета и злоупотреблений царской администрации не вышла за пределы небольшого района. Но история их борьбы показывает, что даже локальные конфликты могли приобретать в первой четверти ХУШ века большую остроту. Она показывает также, что крестьяне проявили в этой борьбе единодушие, большую стойкость и шли на тяжелые жертвы.

Как и другие локальные выступления крестьян, восстание в ишимских слободах вспыхнуло стихийно. В ходе его из крестьянской среды выдвинулись лица, сумевшие возглавить действия восставших и придать восстанию некоторые организационные формы. Но, протестуя против роста налогового бремени и произвола местных властей, крестьяне верили верховной власти и искали у нее защиты. Это значительно ослабило их позиции и ускорило поражение.

Восстание крестьян ишимских слобод было типичным антифеодальным движением. Оно свидетельствовало о том, что крепостничесгво с характерным для него внеэкономическим принуждением и произволом в отношении крестьян проникло в самые отдаленные районы страны и распространилось не только на частновладельческих, но и на государственных крестьян. Государство, выступившее верхов¬ым собственником земли в Сибири, применяя там обычные для крепостничества формы эксплуатации, вызвало тем самым обострение классовой борьбы в сибирской деревне.